Последний россиянин в одиночной сетке Уимблдона выбыл: Михаил Южный уступил Роджеру Федереру в четвертьфинале. После матча Михаил ответил на вопросы представителей российской прессы.
— Михаил, несмотря на это поражение, турнир для Вас был успешным, Вы здесь собрали все четвертьфиналы турниров «Большого шлема», а это серьезное достижение. Как бы Вы сами оценили то, чего добились на Уимблдоне?
— Конечно, я доволен тем, что всё-таки преодолел рубеж четвёртого круга на Уимблдоне, оказался в четвертьфинале. Но всегда хочется большего. Надеюсь, что у меня ещё будет возможность сыграть здесь успешнее.
— Можно ли сказать, что сетка у Вас была достаточно лёгкой?
— Очень сложно точно определить, что такое – лёгкая сетка. Да, я мог встретиться с Федерером и в третьем, и в четвёртом круге. Я мог в то же время оказаться в половине сетки Надаля, и не играть в четвертьфинале ни с Федерером, ни с Джоковичем, ни с Марреем.
Поэтому, считаю, сетка была вполне обычной, но вряд ли её можно назвать лёгкой. Можно вспомнить матч третьего круга с Типсаревичем, четвёртого — с Истоминым. То, как играл Денис, подарком назвать точно нельзя. Если отвлечься от рейтинга, то это был очень высококлассный матч. Единственное, во втором круге было несколько легче.
— Михаил, то, что с Истоминым Вы играли пять партий, сказалось на Вашем физическом состоянии сегодня?
— Я считаю, что нет.
— Андре Агасси с трибуны Вам ничего не подсказал?
— Нет, ничего (смеётся).
— Вы заявлены в Штутгарт?
— Я снялся с турнира в Штутгарте, и оставил Гштадт, но возможно, снимусь и оттуда.
— То, что Уимблдон был достаточно успешным, даёт Вам уверенность, что удастся хорошо сыграть и на Олимпиаде, на этом же стадионе?
— На Олимпиаде в любом случае всё будет по-другому, потому что у этого турнира своя специфика, независимо от покрытия. Но травяной сезон для меня был удачным, и это даёт надежду, что смогу сыграть хорошо.
— Что в ближайших планах? Как конкретно будет проходить подготовка к Олимпиаде, на каком покрытии?
— Уезжаю домой, на отдых. Готовиться буду на грунте, независимо от того, буду играть Гштадт, или нет. Дело в том, что специфика травы такова, что тренироваться на ней сложно, из-за непрогнозируемого отскока нарушается техника удара. Несколько иначе работают ноги.
Поэтому собираюсь поработать на грунте, заложить небольшую базу, а затем, буквально за три-четыре дня до начала матчей, приехать на траву. Я достаточно сыграл матчей в травяном сезоне, чтобы вернуться на это покрытие быстро, без потери уверенности.
— Нет чувства, что сегодня Вы играли с будущим чемпионом?
— Трудно сказать, ведь матч на матч не приходится. Возможно, мне это только кажется, но против меня Федерер играет очень удачно. Возможно, я ему просто подхожу по каким-то критериям, а может быть, статистика предыдущих матчей сказывается. Как он будет играть с Джоковичем, учитывая то, как складываются взаимоотношения с ним в их матчах,что сможет ему предложить – не знаю.
— У Роджера с Беннето был очень тяжёлый матч, швейцарец выиграл с большим трудом. Вы не видели матч, не пытались взять на вооружение тактику француза?
— Честно говоря, видел только концовку четвёртого сета. А матчи с такой целью я вообще не смотрю, Борис Львович Собкин изучает соперника, собирает всю информацию, и затем мы её стараемся применить в матче. Ведь и матчи можно играть каждый раз по-разному против различных соперников. Поэтому что-то для других игроков и не будет работать.
— Всё-таки рано говорить о Федерере в плане заката его карьеры?
— Судите сами: если при определённых обстоятельствах он после Уимблдона мог стать первой ракеткой мира, это говорит само за себя. Если игрок с третьго места возвращается на первое, то какой же это закат карьеры? Наверное, мы по-разному понимаем теннис (смеётся).
— Определилось ли что-нибудь с составом парного разряда и микста на Олимпиаде?
— Я не знаю, мне за это время ещё никто не звонил, не говорил. Я дал согласие играть всё, что смогу, и что Федерация посчитает нужным.
